Вехи Милюков Жюльен Бенда "креативный класс" Julien Benda in Russian

Я пропагандирую Жюльена Бенда его с 80-х годов. В 2000 году мне удалось организовать публикацию короткого фрагмента из "Предательства интеллектуалов" и своего эссея "Критика нечестого разума" в альманахе "Всемирное слово". В этом блоге он сейчас находится в секции "pages" на странице "интеллигенция и общество" "intelligentsia and society". Несколько позже появился, наконец, его русский перевод.

Книга Жюльена Бенда чрезвычайно важна доя российской умственной жизни, поскольку понятия "интеллигенция", "интеллектуал", а теперь пришедшее им на смену понятие "креативный класс" играют такую доминирующую роль в российских самоопрелительных статусных практиках. Я надеюсь, что обсуждение книги Бенда еше предстоит. В Америке она интенсивно обсуждалась в 70-е годы. Очередь за Россией. Русским интеллектуалам сегодня будет интересно знать, что они сейчас выглядят точно так, как выглядели французские интеллектуалы в начале ХХ века -- они демонстрируют истерический националистический синдром.
Но вэтой реплике я толь хочу обратить внимание на параллели между "Предательством" и знаменитым в России коллективным сочинением "Вехи", а также на зависимость "Вех" от европейских аналогичных разборок И то и другое - документы межинтеллигентских разборок. Хотя книга Бенда рядом с "Вехами" как докторская диссертация рядом с гимназическим сочинением, "Предательство" риторически похоже на "Вехи". Однако, ирония в том, что полемика идет в обратном направлении. Бенда ругает антидрейфусаров Морраса и Барреса за то же самое, что "Вехи" приписывают русской интеллигенции, то есть русскому варианту дрейфусаров - за второсортность мысли и аморальность.  Занятно, что книга Шарля Морраса об интеллектуалах заинтересовала нынешних российских иинтеллектуалов раньше, чем книга Бенда. Около 2000 года книга Морраса была переведена на русский. Я ее не видел, но знаю, что она есть. 
Трудно сказать, повлиял ли французский антидрейфусарский дискурс на "Вехи", но сходство очевидно.
Более вероятно другое влияние. Это: Теобальд Циглер. Умственные и общественные течения девятнадцатого столетия. Спб, 1900 (пер. с нем. под ред. П. Милюкова) Die geistigen und socialen strömungen des neunzehnten jahrhunderts (The Intellectual and Social Currents of the 19th century), 1899 . Во всяком случае Милюков так думал.
 
Теперь следует релевантный короткий фрагмент из моей работы "Интеллигенция как тема публичной полемики". Работа в полном объеме помещена в этом блоге 18 мая 2012 года.

Но уже у современников Брюнетьера или Вебера обнаруживается противостояние двух разных интеллигентских клик одной социальной природы, но выбравших (по тем или иным причинам) разные политические убеждения. Здесь в разной пропорции комбинируются обвинения в интеллектуальной "второсортности" и "аморальности".

Интеллектуалы, писал  Морис Баррес претендуют на то, что они "аристократы мысли", а на самом деле они "придурки, стыдящиеся думать так же как простые французы… полу-интеллектуалы…лоботомированные дворняжки (le chien
décerebré)… убеждённые в том, что общество должно базироваться на логике и не желающие признать, что в основе всего лежит нечто более высокое, чем индивид, и даже чуждое индивиду. Он употребляет такие выражения как "proletariat de bacheliers (бесштанные бакалавры)"105  Ему вторит Шарль Моррас, называющий интеллектуалов "parvenus de l'intelligence" (это даже не нуждается в переводе, поскольку эти слова есть и в русском языке) и объясняющий появление этой категории людей тем, что "государственная система образования производит слишком много писателей и тем самым плодит "proletariat intellectuel" 106 Как поразительно всё это напоминает настроение и лексику "Вех" и нынешних российских апологетов "настоящей интеллигенции"!
Критики интеллектуалов справа, как и следовало ожидать, связывали "второсортность" культуры интеллектуалов с их рационализмом. Была даже написана в этом духе целая книга, под характерным названием  "Les Mefaits des Intellectuels" (интеллектуальные инвалиды); её автор называл интеллектуалов из-за их культа рационализма "бюрократы мысли "107
А вот другой пример из того же времени: "Эстетический индивидуализм нашего классического и романтического периодов погиб и похоронен под массовым сознанием и массовыми чувствами 60-х и 70-х годов (XIX века - А.К.). Он заглушён демократическими требованиями равенства и социализма и коммунистическими идеалами будущего... Материализм и позитивизм опошлили наше мышление. Методы естественных наук оказались бессильны по отношению к духу жизни...Философия с её мелочными гносеологическими хитросплетениями трактовала человека как будто в его жилах течёт разжиженный сок одного только рассудочно-деятельного мышления, и слишком долго игнорировала инстинкт и влечение, чувство и волю". Так писал в конце XIX века видный немецкий комментатор уходящего века Теобальд Циглер.
Цитирующий его Милюков  остроумно обращает внимание на то, что этот пассаж как будто бы взят из "Вех". Милюков мог бы с таким же успехом искать аналогии во французской антидрейфусарской публицистике. "Вехи" вовсе не были специфическим событием русской общественной жизни.109