АЛЕКСАНДР КУСТАРЁВ
ФОРД И
СОЦИАЛИЗМ(первоначальная публикация: еженедельник «Новое время», 31 августа 2003 года)
Можно ли построить
социализм в одной отдельно взятой корпорации? Опыт Генри Форда бесценен для
людей с воображением
5 января 1914 года
произошло историческое событие. Генри Форд ввёл на своих автомобильных заводах
8-часовой рабочий день и стал платить рабочим 5 долларов в день – тогда это
были приличные мещанские деньги. Он так поступил, хотя на его предприятиях и
так всё было лучше, чем у других работодателей и его рабочие вели себя вполне
лойяльно, то есть не бастовали и ничего не требовали.
Чего в этом было больше
– убеждений или оппортунизма? Вряд ли можно решить. С одной стороны,
социалистическое движение и профсоюзы в Америке в то время были на подъёме. А
сразу после русской революции и вовсе стало казаться, что капитализму конец.
Форд, таким образом, перехватывал инициативу превентивной стратегией и в этом
смысле он напоминает несостоявшихся спасителей России Гапона и Зубатова. Так,
во всяком случае, удобно видеть Форда слева.
С другой стороны, у
Форда была сильная социалистическая жилка. Социализм Форда имел два корня.
Во-первых, Форд сам был
рабочим человеком. До того, как ему в голову пришли его
организационно-производственные идеи, он прозябал в глубинке в роли простого
фермера и механика. Он оставался сельским мастеровым до конца жизни и
исповедывал культ трудового человека, культ «рабочих рук». Ничего никогда не
читал, кроме школьной христианской хрестоматии и «Бэмби» (Уолт Дисней, очень
родственный по духу Генри Форду, тоже почему-то тяготел, как все знают, к этому
сюжету). Терпеть не мог умников и отказался давать своим детям высшее
образование. Ненавидел долгие дискуссии и принимал решения быстро, полагаясь на
интуицию. Он был абсолютно невежествен во всём, кроме машин. Совершенно не
знал, например, американскую историю.
Во-вторых, у него была
фундаменталистская закваска. Его христианство было самодельным – типично
по-американски. Ему был свойствен сектантский коллективизм.
Форд реализовал в своей
вотчине много социальных схем. Одновременно он содержал колоссальную частную
армию сыщиков и соглядатаев. Сначала этой работой занимался специально созданный
«социологический отдел», а потом «служебный отдел», работавший вместе с
общеамериканской организацией зубатовского типа под названием «Американская
охранительная лига» (American Protective League). «Служебным отделом» заведовал бывший боксёр и
охранник (некий Гарри Беннет, если кому интересно знать) и под его началом
работали сотни гангстеров. Недостаточно лойяльных рабочих запугивали или
увольняли.
Режим жизни на его
заводах и в целых городах, зависевших от этих заводов, был поразительно похож
на советский, если не на гулаговский. Вместе с тем он ненавидел Советский Союз,
и все его социальные инициативы были направлены на то, чтобы его родная
кондовая Америка не пошла, Боже упаси, по советскому пути.
Ирония состояла в том,
что Форд хотел создать альтернативу тому образу Советского Союза, который
советская пропаганда внедряла на Западе и с которым советская реальность имела
мало общего. В результате он создал в одной отдельно взятой корпорации по
существу то же самое, что большевики создавали в одной отдельно взятой стране.
Авторитарность и патернализм были в равной мере свойственны фордовскому
корпоратизму и советскому социализму.
В СССР, однако, не
стеснялись заимствовать идеи у заклятого врага. Идеи конвейера и специализации
труда на операциональном уровне были с энтузиазмом заимствованы и в стране
освобождённого труда. Проектная гигантомания создателей советской индустрии в
большой мере вдохновлена примером Форда. Огромный завод-муравейник стал в
сущности микрокосмом советского социализма. Советский социализм поразительно
напоминал «фордизм». При этом сам Форд воспринимался в СССР как воплощение
капиталистического духа и классовый враг номер один.
А вот с нацистами у
Форда был настоящий роман. Официальные историки Форда как могут замазывают тот
факт, что Генри Форд был зоологическим и воинствующим антисемитом. Но тайны тут
нет, и эта сторона его личности, конечно, не раз привлекала внимание биографов.
Последняя книга (автор Neil Baldwin), содержащая много новых и впечатляющих
подробностей, вышла в 2001 году. Антисемитская активность Генри Форда выглядит
гротескно. В этом отношении трудно найти ему ровню. Разве что сам Гитлер.
Форд сильно приложил
руку к распространению пресловутых «протоколов сионских мудрецов». Его
собственная газета «Дирборн Индепендент» занималась систематической и яростной
антисемитской пропагандой. Он окружал себя антисемитами. Его правой рукой
долгое время был Эрнест Либольд (из немцев, тоже активный антисемит). В его
газете работал русский черносотенец Борис Бразоль (Brasol – не
исключено, что английский автор исказил фамилию). Его лучшими друзьями были
шинный фабрикант Файрстоун и великий изобретатель Томас Эдисон – тоже
антисемиты.
Автобиография Форда «Моя жизнь и работа» полна
антисемитских откровений, очень похожих на соответствующие пассажи в «Майн
кампф». Судя по всему, Гитлер заимствовал кое-что у Форда. Во всяком случае,
нацисты хорошо знали, что Форд антисемит и следили за его эскападами с
интересом и уважением. У Гитлера в кабинете висел портрет Форда. Фюрер, кстати,
ценил не только антисемитизм Форда, но и его организационные идеи. В 1938 году
Форда наградили высшим (для иностранцев) немецким орденом, и Форд с
благодарностью его принял.
Среди капитанов
американской индустрии немало социалистов. Колорит у них разный. Социализм
фирмы «Хьюлетт-Паккард» (принтеры) или «Ливайз» (джинсы) был другого рода. У
кальвинистов, мормонов, квакеров, евреев разные представления о том, как должна
выглядеть человеческая кооперация и что такое «общие интересы». Их опыт можно
сравнивать и оценивать по разному.
Каковы же уроки Форда?
Во-первых, оказывается, что корпорация не меньше чем государство может быть
средой, благоприятной для авторитарного произвола, полицейского режима и
уравнительного коллективизма. В Америке это бывает весьма часто, и там остаётся
только уповать на государство как на противовес этой мрачной практике.
Во-вторых, социальная активность корпораций таит в себе серьёную опасность. У
тех, кто настаивает на общенационалшьных общественных службах, есть серьёзный аргумент.
Нынешняя тенденция к передаче социальной функции носителям частных интересов
действительно внушает беспокойство. В-третьих, самое страшное, если корпорации
и государства сливаются. Неважно при этом, кто кого поглощает. Справедливая и
эффективная комбинация личных, частно-коллективных и всеобщих интересов
возможна только в том случае, если их субъекты сохраняют свою отдельность и
подчиняются одним законам. Генри Форд
был великий человек. Он был новатор и двигатель прогресса. Но что было бы, если
бы Генри Форд стал президентом? Страшно подумать, не правда ли?
