Телевидение и терроризм Рука руку моет

Телевидение Конформизм и Терроризм. И шпионаж тоже.

Джихадисты
В июле 2016 года после убийства католического священника во Франции некоторые французские газеты, например, «Ле Монд» (http://www.lemonde.fr/actualite-medias/article/2016/07/27/des-medias-decident-de-ne-plus-publier-les-portraits-des-auteurs-d-attentats_4975341_3236.html) спрашивали, надо ли  публиковать фотографии террористов. Давно пора спросить. Умственно ленивые и живущие сенсациями СМИ паразитируют на терроризме и фактически подогревают (амплифицируют) терроризм слишком массивной и риторически возбужденной информацией (footage, coverage). Террористы, конечно, только мечтают, чтобы о них все больше и громче говорили. И чем больше о них говорят, тем больше у серьезных террористических организаций будет добровольных исполнителей и подражателей-оппортунистов. Как убийца католического священника, пьяный уголоник в Ницце, назначенный к депортации из Германии лже-беженец в Берлине, или убийца российского посла в Турции, не говоря уже о 12-летним малолетке в Людвигсхавене. И этого террористического мусора теперь будет все больше 

Я когда-то писал об этой проблеме лет 10 назад в еженедельнике «Новое время», и мои старые заметки помещены в этом блоге несколько раньше. А сейчас – фрагмент из них. Речь в нем идет об атмосфере нарциссизма-эксгибиционизма нашей «телевизионной эпохи». Одно предварительное замечание к нему. Сейчас в 2016 году мне кажется, что в этом пассаже я несколько легкомысленно употребляю понятия «нарциссизм» и «эксгибиционизм» как синонимы, что не совсем корректно, хотя и объяснимо, но мне теперь недосуг пускаться в трудные рассуждения на эту тему, и я не стал текст редактировать. Хотя пытливому читателю я посоветовал бы задуматьмя над тем, как эти важные свойства Homo sapiens’a соотносятся.

Шпионы

15 лет назад я писал в еженедельнике "Новое время": "В старые добрые времена отставной шпион поселялся где-нибудь в курортном местечке, сидел там в баре, потягивал виски с содовой, покуривал трубку, поглядывал на снующих вокруг обывателей и думал, эх вы, мелюзга, живете и не знаете, кто среди вас и под каким вы все колпаком. Теперь отставной шпион кричит о себе и требует внимания: смотрите, мелюзга, сюда, вот он я, здесь я, все рассакажу!  По старой классификации дядюшки Фрейда люди делятся на два разряда. Одни получают удовольствие (сексуально), сдерживая испражнения. Другие, наоборот, испражняясь.Инициатива в нашей цивилизации явно переходит от первых ко вторым" .
Хотите подтверждений? Вот сообщение из лондонского дайджеста The Week (16 июля 2016) 

50 новых сотрудников ФСБ отметили окончание подготовительного курса (по английски названо «training period»), разъезжая лихачами с шумовыми эффектами на мерседесах по Москве, а потом выложив видеозаписи этой гулянки в сети.

Как сказал ответственный работник ФСБ (не назван по имени в корреспонденциии «Таймс», надо быть полным идиотом, чтобы сообщать всему свету, что ты секратный работник.

Но показуху начинающих шпионов можно объяснить и иначе. Или они на самом деле умнее и просто знают что вся их секртная работа на пользу общества это туфта. Или они завидуют террористам, про которых все говорят и которые у всех на виду. Чем же мы дескать хуже?

Вот это и есть телевизинная культура – культура эксгибиционизма. Профессия шпиона престижна как никогда. Половина телевизионных сериалов – про них. Жгучее желание показать всем, кто ты такой, сильнее всякой профессиональной дисциплины.

 

Террористы и шпионы: эксгибиционизм и нарциссизм

Мы живем теперь в атмосфере самозабвенного и агрессивного нарциссизма. Эту атмосферу создает телевидение. Главные персонажи телевизионной культуры – нарциссисты. И нарциссистов телевидение делает главными героями нашего времени. Они как объекты имитации становятся главными бациллами всеобщего нарциссизма. В старой культуре нарциссизм считался постыдным свойством и не помогал социальному продвижению фигуранта, а скорее мешал ему. Теперь все не так. Мало кто своего нарциссизма теперь стесняется, а кое-кто им уже даже бравирует.

Телевидение – непрерывный парад эксгибиционистов. В этом параде есть лидеры. Главная группа лидеров – знаменитости. Их эксгибиционистская энергия кажется неисчерпаемой. Пассивному телезрителю теперь от них некуда деваться.

Другая группа – телеведущие, превращающие политические дебаты в развлекательное шоу. Этот шутовской хоровод, напоминающий вечеринки с затейником на советских плебейских курортах, мозолит нам глаза круглые сутки. В России особенно много политических и культурных «ток-шоу» и дискуссий. Их беспредметность, стерильность и избыточная театральность бросаются в глаза. Сразу видно, что это почти исключительно «личный перформанс», а не «общественный дебат». Уже только ленивые телекритики не язвили по этому поводу. Между тем это чуть ли не единственный институт, порожденный «свободой слова» в России после перестройки.

Еще один передовой отряд нарциссистов – корреспонденты, чьи образы раздуваются благодаря их слиянию с той фактурой, которую обыватель получает из их рук и уст под видом информирования. Особенно военные корреспонденты. Они позируют на фоне танков и разрушений в бронежилетах и касках, произнося при этом многозначительные банальности. Они эксплуатируют устойчивые представления публики об особом героизме и благородстве военного корреспондента. Ведь они – вместе с войсками, на линии огня, там, где рвутся снаряды. Чушь собачья. На войне теперь смерть каждого солдата – скандал.

За этими передовыми отрядами следует теперь, как и полагается в демократическом обществе, весь народ. Толпа идет через ворота «реал-телевидения». Идея «реального телевидения» имеет несколько корней. Во-первых, человеческое тщеславие. Мы все помним, как персонаж комедии говорил: сообщите государю-императору, что на свете живет Добчинский. Заветное желание Добчинского – обрести известность. Прямой наследник Добчинского – Энди Уорхол. Он обещал каждому кусочек славы. Заметим, не автомобиль, не ящик пива, не пакетик акций или презервативов, не пайку травки и даже не орден Знак почета, а каждому сам почет, или, как он выражался, «пятнадцать минут славы» – не чего-нибудь, а именно «славы». Можно ли считать, что «желание славы» вечное и общечеловеческое желание, пусть решают фрейдисты. Но это и, несомненно, свойство «урбанизированного провинциала». Телевидение, сомкнувшееся с сетью, дает, наконец, каждому то, что обещал всем скорбноголовый вундеркинд и цыганский барон Мышкин – переселенец из Закарпатья в Манхэттен Энди Уорхол. К терроризму его «пятнадцать минут» имеют не меньшее отношение, чем к поп-дизайну.

Телетерроризм

Устами Энди Добчинского, впрочем, говорило не только человеческое тщеславие, но и благородная идея равенства. Каждому четверть часа славы. Раньше говорили иначе: например: каждая кухарка будет способна управлять государством; или: землю попашет, попишет стихи. И вот наконец: каждого покажут по ящику. То все были наивные мечты. Последний вариант оказывается теперь абсолютно осуществим и предпочтительнее всех остальных.

Это не «заговор нарциссистов». Злого умысла тут нет. «Талантам» просто нравится быть на виду, нравится, что на них все смотрят и говорят о них, отождествляют себя с ними, подражают им. Но «поклонникам» со временем становится мало пассивной роли. Они тоже хотят, чтобы их показывали. Так возникает культура, где доминируют нарциссизм и эксгибиционизм.

Связь между телевизионностью массовой культуры талантов и поклонников с терроризмом недвусмысленно символизирует коллизия, когда телевидение сообщает о терактах и затем муссирует их, имитируя (симулируя) анализ. Нарциссизм шахидов и нарциссизм телефигурантов сливаются, и это дает синергетический эффект.

Перемещение жизни в «ящик» имеет и еще более глубокое отношение к культуре терроризма и самоубийства. Телевидение притупляет в человеке ощущение реальности. Телезритель путает то, что происходит в жизни, с тем, что происходит на телеэкране. Это ведет к его инфантилизации и дезориентации, мешающей ему реалистически оценить последствия своих действий. Грубо говоря, выросший в этой атмосфере человек может пойти на самоубийство, не отдавая себе отчета в том, что он после этого перестанет жить. Телевидение усиливает в человеке веру в то, что возможна «жизнь после смерти».

Очень возможно, что оно меняет в сознании тех, кто верит в рай, образ рая. Рай может быть в их представлении таким местом, где они целый день смогут видеть самих себя на телеэкране.

Если это все так, то у нас есть все основания для пессимизма. Терроризм сам по себе и терроризм в комбинации с самоубийством оказываются системными элементами потребительского, информационно-телевизионного общества. Они порождение конформизма, а не нонконформизма, как может показаться под впечатлением их эпизодичности (относительной редкости) устрашающей эмоциональной эффективности и кажущейся исключительности персонажей этого кровавого театра. Никакое смягчение неравенства в материальном смысле его не сможет искоренить. Экономический эгалитаризм может снизить уровень традиционной преступности и накал традиционной классовой борьбы между богатыми и бедными. Но не эта сфера неравенства порождает терроризм. С ликвидацией старых форм неравенства условия для терроризма становятся не менее, а более благоприятными.